Документальное кино вновь возвращает нас к теме боевых действий в Чечне, к событиям более чем восьми летней давности, эхо которых не умолкнет до тех пор, пока не будет восстановлена справедливость. Дело лейтенанта Аракчеева о расстреле трех мирных чеченцев не закрыто: истинные преступники не найдены, невиновный в совершении этого преступления человек уже четыре года отбывает незаслуженное наказание. Поэтому разговор этот будет продолжаться - в блогах, на газетных страницах, в телеэфире, с киноэкранов. Потому что драматическая история молодого офицера - лейтенанта внутренних войск, сапёра Сергея Аракчеева не перестанет волновать души и будоражить умы сознательной части населения страны как образец правового беспредела и торжества политики над правосудием. Не надо думать, что неравнодушные к судьбе лейтенанта Аракчеева люди смирились с ситуацией и опустили руки. Они продолжают действовать - каждый на своем месте.
В начале октября в рамках программы екатеринбургского Открытого фестиваля
документального кино «Россия», на широкий экран вышел документальный фильм режиссера Светланы Стасенко и сценариста Игоря Хрекина "На мне крови нет", посвященный делу лейтенанта Сергея Аракчеева. Эта двадцатиминутная лента была снята в Москве на студии НЭЦКИ им. Саввы Кулиша при продюсерской поддержке Игоря Виттеля, на его личные средства.
«Дело Аракчеева» неоднократно вызывало широкий общественный резонанс.
Командир сапёрной роты лейтенант Сергей Аракчеев за время командировки в Чечню разминировал более 25 взрывных устройств, был награжден медалью Суворова, медалью «За воинскую доблесть», медалью «За ратную доблесть». Весной 2003 года он и его сослуживец старший лейтенант Евгений Худяков были арестованы по подозрению в убийстве троих чеченских строителей с уничтожением автомобиля КамАЗ, происшедшем 15 января 2003 г. Дважды коллегия присяжных выносила по этому делу оправдательный приговор и оба раза по формальным причинам оправдательные приговоры были отменены. Так президент ЧР Рамзан Кадыров прокомментировал оправдательный вердикт присяжных: "На мой взгляд, первопричиной оправдания послужило отправление правосудия не на территории Чеченской Республики, а также недопонимание присяжными по данному уголовному делу воли моего народа". И в декабре 2007 года Аракчеев и Худяков были приговорены судьей В.Е. Цибульником к лишению свободы на срок 15 и 17 лет соответственно с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима с лишением воинских званий и полученных наград - "воля чеченского народа" восторжествовала. Для сравнения: захватившие роддом в Будденовске чеченские боевики (на их совести 129 жизней) отделались сроками чуть больше десяти лет. На вынесение приговора Е. Худяков не явился. Его местонахождение по сей день неизвестно...
Все, кто знаком с материалами дела Аракчеева, кто искренне хотел вникнуть в суть обстоятельств происшедшего, - присяжные, журналисты, адвокаты, общественные защитники, - смогли убедиться в невиновности Сергея и в том, что дело, по которому он приговорен к длительному сроку тюрьмы, не является уголовным. И это не оговорка – дело лейтенанта Аракчеева (равно как и капитана Ульмана) сугубо политическое. Если бы оно рассматривалось как уголовное, все представленные «свидетельства вины» были бы проверены в должном процессуальном порядке, а показания свидетелей со стороны защиты не были бы проигнорированы столь вопиющим образом. Вместо этого обвиняемых держали в комендатуре Ханкалы, избивая и запугивая тем, что без признательных показаний им отсюда дороги не будет. "Странные кавказцы в военной форме, но без погон и опознавательных знаков" вынуждали Аракчеева взять на себя вину, в противном случае обещая пристрелить "при попытке к бегству". И только что бы оказаться за пределами Чечни, в ростовском СИЗО, они дали признательные показания против себя, при первой же возможности отказавшись от них. Тем же способом выбивались показания из свидетелей... О деталях этого политического судилища, на которых выстроено обвинение и вынесен суровый и необоснованный приговор для невиновного молодого офицера, а так же об истинных обстоятельствах «дела Аракчеева» рассказывает этот фильм.
Сценарист Игорь Хрекин о своем герое: «Сергей очень прямой и искренний человек, который каждый раз испытывает недоумение, сталкиваясь с ложью и неправдой. А таких столкновений в его недолгой жизни с избытком. Сергей — человек, как говорится, «со стержнем». С очень крепким стержнем внутри. С 2003 года тянется эта история, а он не сломался и продолжает вести свою личную войну за правду. Причем «личная война» — не какой-то поэтический образ. Однажды он мне так и сказал, что считает себя военнопленным на этой войне. А вот за то, что он такой, со стержнем, низкий поклон его родителям — маме, Валентине Петровне и отцу, Владимиру Александровичу. Я приведу только одну фразу Сергея, которую он произнес как-то в нашей беседе: «Если бы оттого, что я сижу, зависел в России мир, я согласен сидеть всю жизнь».
Игорю Хрекину вторит адвокат Дмитрий Аграновский: "Этот человек просто не мог совершить того, в чем его обвиняют, потому что он спокойный, разумный и уравновешенный. А главное — добрый. Я повторяю это за всеми имеющимися в деле характеристиками. То, что именно сапер Сергей Аракчеев назначен главной жертвой за всю Чеченскую кампанию — огромная несправедливость".
Дело Аракчеева и Худякова нельзя рассматривать вне контекста того времени и тех реалий, в которых было совершено инкриминированное этим офицерам преступление. Так, 27 декабря 2002 года – менее чем за три недели до той роковой даты - груженые взрывчаткой КамАЗ и УАЗ протаранили дом правительства Чечни в Грозном. Взрывом разрушен комплекс правительственных зданий – особенно пострадала та часть, где находилось министерство финансов. 70 человек погибли, 310 получили ранения и контузии. С октября 1999 года (с начала "второй чеченской кампании" или контртеррористической операции) к этому времени федеральные силы в Чечне потеряли 4572 человека убитыми и 15549 раненными. В среднем, получается, гибло по 2-3 человека в день. Кстати, 19 января 2003 года в Чечне было предотвращено покушение на главу администрации республики А. Кадырова. Одним словом, ситуация от стабильной была далека. Не трудно представить себе, по каким направлениям после теракта, случившегося 27 декабря, планируются и осуществляются спецоперации наших военных. Это в первую очередь, пристальное внимание к грузовикам, в которых может находиться взрывчатка. Тем более, что никаких ограничений на передвижение большегрузных автомобилей в Чечне формально введено так и не было, как не был сформулирован и правовой статус действий федеральных сил в республике, не говоря уж о введении на территории боевых действий чрезвычайного положения, которое согласно 88 статье Конституции должно было быть объявлено в тех условиях со всеми соответствующими ограничениями для местного населения. Таким образом, нет ничего удивительного в том, что 15 января 2003 г. при невыясненных до конца обстоятельствах кем-то был уничтожен грузовик "КамАЗ" и убиты трое находившихся в нем чеченцев – рядовое и не единичное, в тогдашней обстановке, событие. На войне как на войне. Смотря на чем делать акцент – на предшествовавшем началу боевых действий геноциде некоренного населения республики, на потерях федералов, или на жертвах местного населения… Найти виновных в уничтожении машины и людей, равно как и доказать непричастность погибших к бандформированиям (либо их причастность) – практически нереально. А вот назначить стрелочников, подогнав доказательную базу под «картину преступления» труда не составляет – технологии давно отработаны. И пусть на каждом шагу в этом деле будут торчать белые нитки, ради мнимого «спокойствия чеченского народа», жаждущего политической сатисфакции, на них можно закрыть глаза. На высоком государственном уровне. В этом – момент истины отношений власти и народа: бессилие миллионов порождает произвол единиц.
А как еще можно назвать приговор в отношении Аракчеева и Худякова, если при его вынесении были проигнорированы показания 25 свидетелей, а так же результаты пяти баллистических экспертиз, из которых однозначно следует, что все гильзы и пули, найденные на месте происшествия, не имеют никакого отношения ни к автомату Е. Худякова, ни к автомату С. Аракчеева, ни вообще к какому-либо оружию воинской части 3186, представленному на экспертизу? В одном из трупов убитых есть «слепое» пулевое ранение. Это значит, что пуля убийцы – ключевая улика - находится в теле убитого. Извлечь пулю и подвергнуть ее баллистической экспертизе – обычное и обязательное следственное действие в таком случае. Ведь именно экспертиза этой пули дала бы однозначный и окончательный ответ на вопрос о причастности обвиняемых к этому убийству. Но этого почему-то сделано не было ни сразу после обнаружения убитых, ни позже. А на все ходатайства стороны защиты о такой экспертизе ответ был один — по исламским законам эксгумацию проводить нельзя. Родственники убитых, чеченские власти категорически против эксгумации. Народные традиции были противопоставлены букве закона и победили закон.
После того, как коллегия присяжных – двумя разными составами – дважды оправдала офицеров, дело было возвращено на третье рассмотрение, причем Верховный суд РФ на основании Постановления Конституционного суда РФ, почему-то счел возможным вовсе лишить Аракчеева и Худякова права на суд присяжных, и направил дело на единоличное рассмотрение судье Северо-Кавказского окружного военного суда. Решение беспрецедентное, не имеющее аналогов ни у нас в стране, ни за рубежом – судебная практика такова, что если оправдательный приговор присяжных отменяется, то дело направляется на новое рассмотрение снова в суд присяжных. Но в данном случае политика оказалась сильнее правосудия.
О ходе процесса вспоминает адвокат Сергея Дмитрий Аграновский: "За весь процесс судья Цибульник В.Е. не удовлетворил ни одного нашего сколько-нибудь значимого ходатайства, не удовлетворил даже ходатайства, обязательные к удовлетворению — такие, как допрос специалиста, явившегося в зал суда по инициативе стороны. При этом противоположная сторона находилась в режиме наибольшего благоприятствования, и ни о какой реальной состязательности сторон не могло быть и речи. Всего защитой было 5 отводов Цибульнику В.Е. Складывалось впечатление, что еле дышащую версию обвинения защищают от малейшего «сквозняка».
Я считаю крайне несправедливым, что военные, участвовавшие в контртеррористической операции в Чечне, защищавшие всех нас, оказались в роли людей второго сорта. Любой уголовник в нашей стране имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных — и это правильно! Почему же военные, рисковавшие своей собственной жизнью в Чечне, этого самого права лишены?"
В июне этого года Сергей Аракчеев записал свое обращение к Премьер-министру Путину с просьбой оказать содействие в объективном пересмотре его дела. Тогда же Сергей прошел психофизиологическое исследование на полиграфе, результаты которого стали очередным свидетельством его невиновности. Выводы эксперта были однозначны: "...у Аракчеева С. В. не выявлены психофизиологические реакции, свидетельствующие о производстве выстрелов из огнестрельного оружия в людей по исследуемой ситуации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР. В процессе КПФИ также не выявлено какой-либо точной информации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР. Непосредственно участие самого Аракчеева С. В. в исследуемых событиях (15 января 2003 года на территории ЧР) не выявляется и не подтверждается".
Что дело Аракчеева – политическое, а не уголовное, во многом выстроенное на эмоциях чеченской общественности, красноречиво иллюстрирует выступление в телепрограмме «Приговор», прошедшей в конце сентября на канале Рен-ТВ, чеченской правозащитницы Хеды Саратовой. Так она объясняет, почему выступила против пересмотра дела Аракчеева, который мог бы дать Сергею шанс на справедливость: «Не из-за того, что я питаю ненависть к этому человеку. Просто я видела этих убийц в камуфляжной форме. Я сама отнимала тех чеченцев, которых они расстреливали. Я не видела [среди них] Аракчеева, я проголосовала против пересмотра его дела потому, что он поддержал Буданова, Ульмана. А эти люди – убийцы». Вот он, классический образец т.н. «воли чеченского народа»: закон отдыхает, истина, справедливость никого, в том числе представителя чеченского народа, не интересует, офицер, алиби которого подтвердило 25 человек – уже четыре года сидит в тюрьме, впереди еще 10. Эмоции, на которых непринужденно играет политика. Не удивительно, что под влиянием различных мнений, звучавших в ходе программы, Хеда меняет свою точку зрения, соглашаясь с необходимостью пересмотра дела Аракчеева, и уточняет свою позицию: «Я не верю судебной системе, которая осудила Аракчеева и 21 тысячу чеченцев, которые сидят в тюрьмах по всей стране и половина из них – по сфабрикованным делам»… Так, претензии к судебной системе – единственное, что еще объединяет защиту Аракчеева с чеченскими правозащитниками.
Кому и зачем нужно, чтобы лейтенант Аракчеев сидел? Известно, что стабильность в чеченской республике стоит немалых бюджетных средств. Год назад, по информации официального информагентства Чечни «Грозный-информ», министр финансов республики Эли Исаев представил такие параметры республиканского бюджета на 2011 год: доходная часть - 9 млрд 362 млн, расходная - 63 млрд 149 млн руб. Таким образом, дотации республике должны были составить около 54 млрд руб., эта цифра не сопоставима с официальными данными Минфина – 20 млрд 290 млн. руб. в 2011 году (см. таблицу дотаций субъектам РФ). Цифр такого порядка (54 млрд. руб.) не найти в списке дотаций ни по одному региону. Одновременно с этим спикер парламента Чеченской Республики Дукваха Абдурахманов заявил, что если в республике будут проводиться очередные выборы, правящая партия может получить 120% голосов: "Если "Единой России" надо будет получить 120%, мы и этого результата можем достичь". При этом спикер признал, что чеченский народ голосует за конкретных политиков, а не за партию в целом, и явка не была бы столь высокой, "если бы во главе "Единой России" были не Рамзан Кадыров и Владимир Путин" – эти слова были процитированы осенью прошлого года многими СМИ. Рамзан Кадыров, являясь гарантом стабильности в республике и проводником кремлевской политики в Чечне, должен как-то выстраивать надежные взаимоотношения со своим электоратом – в этом заинтересован центр. И такие «сюжеты», как показательная порка наших военных, наводивших порядок в республике, где в каждом втором мирном доме – родственники или знакомые боевиков, их односельчане, – успешно канализируют недовольство населения, ее протестную активность (на самом деле имеющую примерно те же причины, что и по всей стране) и в эмоциональном плане стабилизируют настроения чеченской общественности, временно отвлекая и "замиряя" ее. И не важно, что обвинения глубоко абсурдны по своей сути, а доказательная база грубо сфальсифицирована. Не важно, кто вообще присутствовал на месте преступления и кто сядет в тюрьму, важно, что "они были в камуфляжной форме". Поэтому для эмоционального удовлетворения "гнева народного" достаточно засадить кого-нибудь "в камуфляже"… Бред, но он оказался удивительно эффективным в управлении общественным мнением чеченцев. И в поддержании политической стабильности. Поэтому-то истина и неважна, просто не в ней дело.
Мне не жаль бюджетных средств, направляемых на восстановление мирной жизни в чеченской республике. Я за то, что бы у мирных чеченцев была крыша над головой, рабочие места и красивые мечети. Да и вообще, пусть лучше бюджетные деньги РФ вкладываются в инфраструктуру этой республики (равно как и других регионов РФ), нежели уходят на личные счета наших чиновников в западных банках. Но утверждать свое влияние на чеченскую общественность за счет судеб наших офицеров не надо. Кто, как ни они, своим потом и кровью расчистили Кадыровым дорогу к президентскому креслу? Разве с чеченским народом воевали федеральные силовики? Разве не с нашим общим врагом? Многие признают, что Рамзан является влиятельным лидером, сумевшим - не без помощи федеральных силовиков - навести порядок в своем регионе. Это достойно уважения. Но центр, в свою очередь, не должен допускать того, что бы свое влияние на общественность республики ее президент утверждал за счет расправ над русскими офицерами, обеспечившими его отцу и ему приход к власти. Это противоречит воле русского народа, выразившейся в почти тринадцати тысячах подписей под обращением к президенту РФ с просьбой о восстановлении конституционных прав Сергея Аракчеева и Евгения Худякова... Для этого у центра достаточно рычагов влияния. Не хватает только любви к своему народу.
На такие рассуждения наводит сюжет фильма "На мне крови нет". Сейчас эта лента путешествует по региональным кинофестивалям, ее создатели получили приглашение представить фильм даже на фестивале исламского кино в Казани...
А в Екатеринбурге картина получила приз в номинации "За гуманизм киноискусства". Ведутся переговоры о показе фильма на центральных телеканалах. Со временем он станет доступен и пользователям сети интернет.
Екатерина Чалова